И кажется, будто нет ничего чудеснее возвращения. Моя комната на вершине башни осталась прежней, мои розы пережили эту разлуку, мой кот обижен на меня, моя музыка все еще звучит, мои сказки все еще заполняют то, что у меня внутри.

Моя роль, пожалуй, удобнее прочих, сложных и ярких. Тех, что обязывают уметь летать от радостных мыслей и искристой пыли, колоть веретенами пальцы, есть яблоки, терять туфли. Тех, что не позволяют свернуть с тропы сюжета, сменить красный плащ на синий, избежать потери голоса и хвоста, спасти любимых от проклятья ведьмы. Их ноша велика и тяжела, пахнет солью и сталью, гнет голову к земле, а мысли — к печали. Моя же задача невелика — исчезать, оставляя висеть в воздухе улыбку и туманное изречение, помещать царевну в хрустальный гроб, жечь прялки, протирать круглый стол, дарить заговоренный клубок путеводной шерсти; появляться тогда, когда нужно заполнить пробел, направить сюжет, отвлечь. Я не то, чем хотят быть, не то, чем кажусь.  Я никогда не хотела быть чем-то другим. 

Связанное заботливыми руками одеяло особенно греет. Книжные строки все отчетливее проступают в памяти. Миры и вселенные громоздятся в маленькой шкатулке памяти. В каждой из них есть работа для меня, ведь столько еще непопавших в болото стрел, неоткрытых для пропавших мальчиков окон. Я знаю все до единой дороги в этих историях, в том числе те, которыме не могут пойти те, другие; я уже давным-давно стала частью каждой из этих троп. Каждая из них ведет к моему Лесу, Башне и саду, что разросся под ней. Все они.  

  — Добро пожаловать домой.